Том 3. Книга 2. Драматические произведения - Страница 68

Доля, доля,
Длить — доколь?
Море, море,
Всю-то соль
Донную и всю-то кипень
Пенную твою мы выпьем,
Выхлебаем: кипень-смоль,
Доля: лютая юдоль!
Доля, доля…
Воля — где?
Море, море,
Что в ладье?
Крит ли первенцев вернул нам,
Или братственная урна:
Семи вёсен пепл — и дым
Семи юношей с восьмым.
Доля, доля,
Скрытый сплав!
Море, море,
Ниже трав —
Вал твой! На ручьи распалось.
Море! Море! Чту за парус
Там, что ворон меж ветрил?
Горе! Горе! Черен!

Вестник

Был —
Царь. Переполнен
Чан скорби и мглы.
В кипящие волны
Пал царь со скалы.
Беду издалече
Узревши с высот,
Пал — сыну навстречу
С отвесных трехсот.
В пылу чадолюбья
И в пепле тщеты,
В четыреста глуби —
С трех-сот высоты.
Не орл быстролётен,
Царь крыл и когтей —
То старец с трех сотен
Гранитных локтей.
Что яростный кречет —
В волн пенную шерсть —
Взмыл — первым да встретит
Сыновнюю персть.
Не в яростном споре
Ветров и ветрил —
Не в море, а в горе
Себя утопил!
В уст — собственной пене,
Кровавой кайме,
В век — собственной тени,
В недр — собственной тьме,
В убийственном слове
Ко-ротком: к чему?
В отцовской любови
Без-донном чану.
Где пропасти клином,
Где пена ревет —
Летящего принял
В грудь водоворот.

Хор граждан

Горе! Горе! С красных скал —
Горе! Горе! Камнем пал
Царь наш. Наводняй же площадь,
Бессыновних и безотчих
Стадо — без поводыря!
Горе! Горе! Без царя!
Горе! Горе! Дважды пал!
Старого гремучий вал
Выхватил зеленокудрый.
Юного — слепая удаль.
Чудищу швырнула в пасть.
Горе! Горе! С черным — снасть!
Коршунам — кровавый пир!
Горе! Горе! Дважды сир
Край наш, на куски искрошен.
Вместо пажитей роскошных —
Коршунов кровавый слет…
Горе! Горе! Море слез!
Горе! Горе! Кровных кровь!
Мать бездетная, готовь
Скорби черное убранство!
Явственен — через пространства —
Скорби веющий рукав.
Ах, не черен он — кровав!
Прав — взмывающий с крутизн!
Лучше б вовсе в эту жизнь, —
В коей правды не дождаться, —
Не рождать и не рождаться,
И не знать, как ветер свеж…
Горе! Горе! Горе!

Явление Тезея в сопровождении девушек и юношей.

Тезей

Где ж
Лавры — победоносцу?
Жив и несокрушим!
Как по коврам пронесся
По валунам морским —
Вождь ваш, с благою вестью:
Вот она! Счетом семь
Дев, с семерыми вместе
Сими — в родную сень.
Целы и без изъяну, —
Что дерево весной!
Чаянных семь и жданных
Семеро, я — восьмой.
Пал Минотавр, и вынес
Вал! Кровяным бугром
Пал! С Минотавром — Минос.
Но — что за прием?
Что — овцы под крышу!
Что — жены под щит!
Приветствий не слышу!
Иль море глушит?
Что — рыбины в пену!
Что — ящеры в мох!
От радости немы?
Иль сам я оглох?
От радости слепы?
Ведь вот она, стать,
Краса и укрепа
Афин. Или вспять
Мне? Сызнова море
Тревожить кормой?
Лишь сам себе вторю?
В сей предгромовой
Тиши. Не привечен
Ни взглядом очес!
Так вот она, встреча,
Так вот она, честь,
Так вот они, горсти
Роз, лавры вершин
Бойцу-быкоборцу
От вольных Афин!
В час скорби и вздохов
Был скор мой булат.
На дел моих грохот
Немотствуешь, град?
На рук моих дело —
Уж весть о быке
Весь мир огремела —
Ни ветви в руке?!
Сердца без отзыва!
Тела без сердец!
Но — злейшее диво;
Что — даже отец
На-встречу не вышел,
На мышц моих мощь
Склонить свою ношу…
Иль впрямь я безотч?
Афиняне, рдею!
Лоб — обручем сперт!
Скажите — Эгею,
Что сын его…

Прорицатель

Мертв
Царь. Не родиться —
Вот, в царстве тщеты —
Основа.

Тезей

Убийца
Державного?

Прорицатель

— Ты.
«Бык поражен из двух —
Белый, белее пара —
Парус». Так в отчий слух
Слово твое упало.
«В пепле себя сокрыл —
Черных, чернее вара
Смольного, жди ветрил».
Ум твой какою чарой
Заворожен? Каков
Змей у тебя под корнем?

Тезей

Дивною девой вдов,
Изнеможа от скорби
Плыл. Когда свет немил,
Черное — оку мило.
Вот почему забыл
Переменить ветрило.

Хор юношей

В час осыпавшихся вёсен,
Ран, неведомых врачам,
Черный, черный лишь преносен
Цвет — горюющим очам.
В час раздавшихся расселин —
Ах! — и сдавшихся надежд! —
Черный, черный оку — зелен,
Черный, черный оку — свеж.
Резвым агнцем белорунным
Кто корабль пустить дерзнет,
Коль в груди своей, как в урне,
Вождь покойницу везет?
В час, как всё уже утратил,
В час, как всё похоронил,
Черный, черный оку — красен,
Черный, черный оку — мил.
Мрак — дыхание без вздрога!
Мрак — касание фаты!
Как боец усталый — лога,
Око жаждет черноты.
В час распавшихся объятий, —
Ах, с другим, невеста, ляг! —
Черный, черный оку — внятен,
Черный, черный оку — благ.
В час оставленных прибрежий, —