Том 3. Книга 2. Драматические произведения - Страница 36

К оглавлению

36

Генриэтта

(сама с собой)


Зачем?
Нет, дорогой, прощаться — так прощаться!

(Пишет что-то кольцом по стеклу, окно настежь, кольцо в ночь.)


Вот и пропало!

Казанова

(прорываясь)


Хороша любовь!
Из-за каких-то там семи дурацких
Чертовых — черт! — печатей — в ночь — навек…
— Какая там любовь! Так, — приключенье!

Генриэтта


Оставим это. Обещать одно
Мне должен ты. Коль в жизни доведется
Нам встретиться еще — не должен ты
Глазом моргнуть. Вот долг твой. Понял?

Казанова

(желчно)


Понял.
Любовь и долг, но это так же ново…

Генриэтта

(на секундочку Анри)


Как белый волк — и верный Казанова!

(По-другому)


Еще одно: нигде и никогда
Не смей разузнавать — под страхом смерти
Моей — кто я. Еще одно: люби
Другую, нет — других, нет — всех. Безумства —
Три — свершила я в свой краткий век.
Ты — третье и последнее. — Довольно.
— Который час?

Казанова


Так ты уйдешь одна?

Генриэтта


Да, как пришла.

Казанова


Нет, это невозможно!

Генриэтта


Всё можно — под луной!
Лунный луч.
— Гляди, луна
Уж зажигает нам фонарь дорожный…

(Тушит свечу, наклоняется над спинкой кресла, кладет Казанове на голову руки.)


Когда-нибудь, в старинных мемуарах, —
Ты будешь их писать совсем седой,
Смешной, забытый, в старомодном, странном
Сиреневом камзоле, где-нибудь
В Богом забытом замке — на чужбине —
Под вой волков — под гром ветров — при двух свечах…
Один — один — один, — со всей Любовью
Покончив, Казанова! — Но глаза,
Глаза твои я вижу: те же, в уголь
Все обращающие, те же, в пепл и прах
Жизнь обратившие мою — я вижу…
И литеры встают из-под руки, —
Старинные — из-под руки старинной,
Старинной — старческой — вот этой вот — моей…

(Прижимает к рукам его руки.)


Когда-нибудь, в старинных мемуарах,
Какая-нибудь женщина — как я
Такая ж… Но который час?
Казанова молча показывает ей часы.
— Всё поздно!
— Даю вам клятву, что тебе приснюсь!

(Затыкает за пояс пистоль. В дверях)


Прощай! — Одна — над тобой и мной
Луна бездомная.

Казанова

(к ней)


Скажи мне!

Генриэтта

(качая головой)


Все под большой луной
Играем втемную.

(Исчезает в полосе лунного света.)

Картина пятая
Тринадцать лет спустя

Комната гостиницы «Весы», где прощались Генриэтта и Казанова. Входят — веселой уличной бурей — Казанова и его тысяча первая подруга.


Девчонка


Вы здесь живете?

Казанова


Нынче здесь.
А завтра…

Девчонка


Графский вкус!
Святой Исус! Диван, комод
И люстра… Все как у господ!
И пол коврами устлан весь!
— Я только одного боюсь,
Что это всё не наяву,
Что вдруг — боюсь — проснусь!

Казанова


Где муж твой?

Девчонка


Спят мужья мои!

Казанова


А как тебя зовут?

Девчонка


Мими,
Я ужинать хочу!

Казанова


Люблю
У женщин — аппетит!

Девчонка


О, я бы даже королю
Сказала: кто не сыт,
Любить не может!

Казанова


Как с детьми:
Накормишь — и бай-бай!

Девчонка


Да, да, сначала накорми,
Потом и обнимай!

Казанова


Чем ужинать мы будем?

Девчонка


Всем!
Давай, коли даешь!
Пожалуй — и тарелку съем!
А вилку, ложки, нож —
В карман, на память!

Казанова

(позабавленно)


И гусей
В карман, на память?

Девчонка


Всё в карман!

Казанова

(с комическим вздохом)


Ну что ж, перелистаем сей
Гастрономический роман!
— Так же целуешь ты, как ешь?

Девчонка


Целую так, как ем,
Пью как целую — и пою,
Как пью!

Казанова


Сплошной Эдем!
Ле-Дюк! Не слышит! — Старый трюк!
Лентяй! — Ле-Дюк! — Наглец! Ле-Дюк!

Ле-Дюк

(просовывая голову в дверь)


Что надо?

Казанова


Надо мне, пострел,
Чтоб ты мне нбзло спать не смел!
Беги к хозяину, вели —
Да расторопнее, бревно! —
Чтобы тащил сюда вино
И снедь со всех концов земли.
И что иначе, дескать, граф…

Ле-Дюк


Хороший граф!

Казанова


Треклятый нрав!
36